От Павла I до Николая I: имперский Петербург и его окрестности

         В короткое царствование Павла I началось возведение Михайловского замка, замысел которого будущий император вынашивал много лет. Это романтическое здание, построенное на месте снесенного деревянного Летнего дворца Елизаветы, обогатило силуэт Петербурга шпилем дворцовой церкви св. Архангела Михаила. В соответствии с замыслом императора А.Н. Воронихин спроектировал величественный Казанский собор с обращенной к проспекту колоннадой — воспоминанием о колоннаде собора св. Петра, увиденной Павлом в Риме.

Любимая резиденция Екатерины II Царское Село была заброшена, Пелла разрушена. Император отдавал предпочтение Петергофу и Гатчине, Павловск оставался любимым имением его супруги. Для своего сына, великого князя Константина Павловича, Павел приказал завершить недостроенную Петром I Стрельну, но работы, начатые А.Н. Воронихиным, окончились пожаром.

Два следующих царствования, Александра I и Николая I, которые заняли всю первую половину XIX века, отмечены небывалым размахом градостроительных преобразований.

В этот период возводятся новые ансамбли, строятся и перестраиваются здания, занимающие ключевое положение в городской структуре. Ансамбли объединяются в системы, завершается пространственное формирование центра Санкт-Петербурга.

В начале столетия панораму Невы, открывающуюся от Зимнего дворца, завершил ансамбль Биржи, воздвигнутый Ж.-Ф. Тома де Томоном на стрелке Васильевского острова. Тогда же Захаров перестроил Адмиралтейство, придав ему классицистический облик и ритмически организовав протяженные фасады. В западной части Невы ее панораму замкнул мощный дорический портик Горного института, построенного по проекту А.Н. Воронихина.

На Невском проспекте в 1811 гг. было завершено его главное произведение — Казанский собор.

Крупнейшим событием царствования Александра I стала закладка в 1818 г. по проекту О. Монферрана грандиозного Исаакиевского собора, завершившего ансамбли Сенатской и Исаакиевской площадей, во многом определившего силуэт Петербурга в пространстве Невы.

Много усилий было приложено к возрождению Царского Села, где появились новые павильоны и в конце 1810-х гг. был разбит пейзажный Фермский парк. Его устройство преследовало цели формирования гармоничного сельского пейзажа близ резиденции императора — Александровского дворца. Царскосельская дорога в эти годы стала лучшей в окрестностях Петербурга: в дополнение к ранее установленным мраморным верстовым столбам на ней были устроены гранитные фонтаны-поилки, спроектированные А.Н. Воронихиным и Ж.-Ф. Тома де Томоном. Наконец, по проекту Л. Руска был завершен ансамбль Стрельны.

После посещения Англии Александр I принял решение осушить и ввести в сельскохозяйственный оборот заболоченные земли в окрестностях столицы. В 1811 г. на осушенные земли бывшей Английской фермы из Царского Села переехало Практическое Лесное училище, которое получило название Лесного института (ныне — Лесотехническая академия). В 1818 г. в Петербург был приглашен английский квакер Даниил Вилер. На протяжении последующих пяти лет им были осушены обширные территории у Большой Охты, у Московской заставы, участки в окрестностях Царского Села. На осушенных землях в построенных по образцовым проектам деревнях селили крестьян из императорских имений. Большие подобные работы провел В.А. Всеволожский, совершенствуя ландшафт своего имении «Рябово».

Политику больших градостроительных и ландшафтных преобразований продолжил Николай I. В это время К.И. Росси придал завершенность Дворцовой площади, сформировав ее полуциркульный южный фасад, акцентированный аркой Главного штаба. Он же реконструировал здания Сената и Синода, составившие западный фасад Сенатской площади. Таким образом, возникла гигантская эспланада из трех площадей вдоль Адмиралтейства. С Невским проспектом связаны возникшие в 1830-1840-х гг. по проектам К. Росси ансамбли Михайловской, Манежной и Александринской площадей.

С возведением Исаакиевского собора и созданием ансамбля Сенатской площади получило свое завершение главное городское пространство — панорамы невских берегов. «Невы державное теченье», ее ширь, дальние виды — все это слилось в едином аккорде с воздвигнутыми на ее берегах архитектурными ансамблями. Даже знаменитый диссидент николаевского царствования А.И. Герцен не мог сдержать восхищения этим самодержавным величием. В своем очерке «Москва и Петербург» он, сравнивая две столицы, написал: «В Москве на каждой версте прекрасный вид; плоский Петербург можно исходить из конца в конец и не найти ни одного даже посредственного вида; но, исходивши, надо воротиться на набережную Невы и сказать, что все виды Москвы — ничего перед этим».

В рядовой застройке города этого времени широко использовались «образцовые» проекты. В архитектуре фасадов 1-й четверти XIX в. утверждается родившийся во Франции стиль «ампир» — официальный и торжественный, отвечающий национальному подъему эпохи победы над Наполеоном. Однако на рубеже 1830-40-х гг. все более начинает обозначаться кризис классицизма. Начало переменам было положено еще в последние годы царствования Александра I, когда в Екатерингофе по проекту О. Монферрана было возведено множество увеселительных, разных по стилям павильонов. Для Николая I сразу по его воцарении в Петергофе был возведен «английский» Коттедж и ряд других построек в духе «ретроспективной стилизации». В Петербурге и его пригородах все чаще возводятся здания в «готическом», «русском», «мавританском» и других стилях. Наиболее крупный архитектор этого периода — А.И. Штакеншнейдер, построивший ряд дворцов для членов императорской семьи, в том числе завершившие ансамбли площадей Мариинский и Ново-Михайловский. В ряду выдающихся мастеров этого времени – А.П. Брюллов, К.А. Тон, Н.Л. Бенуа.

Помимо завершения начатых и создания новых городских ансамблей Николай I поставил задачу переустройства и создания новой эстетики окрестностей столицы. По своим масштабам его начинания стоят в одном ряду с произведенными в эпоху Петра I и Екатерины II, а в чем-то и превосходят их. Имея прекрасную инженерную подготовку и замечательных помощников, император не был, подобно Б.-Х. Миниху, последовательным «технократом» в отношении к преобразованию ландшафта: он стремился к его переустройству на основе идей «порядка» и эстетики романтизма, по европейским, прежде всего немецким образцам.

В 1845 г. был принят проект нового благоустройства главных уездов столичной губернии — Санкт-Петербургского и Царскосельского. Предложенные мероприятия, в частности, касались устройства и прокладки дорог, осушения болот, улучшения состояния лесов, а также улучшения помещичьих владений, в том числе крестьянских селений.

Создавая новые дороги в окрестностях столицы, Николай I не в последнюю очередь стремился улучшить коммуникационную связь между дворцовыми пригородами Петербурга и связать их с Красным Селом — местом, куда на летние сборы ежегодно перемещались гвардейские полки. Внимание уделялось как «спрямлению» уже существующих дорог, так и созданию новых идеально прямых перспектив.

Первой, в соответствии с новейшими техническими достижениями, к 1834 г. была реконструирована Московская дорога. На въезде в столицу поставили монументальные Московские ворота (арх. В.П. Стасов). Следующими стали Пулковское, Красносельское, Динабургское (Киевское), Ропшинское, Волхонское шоссе, первая русская железная дорога до Павловска. Была заново шоссирована Петергофская дорога, на ней были возведены триумфальные Нарвские ворота (В.П. Стасов с использованием проекта Д. Кваренги).

Одновременно с устройством дорог проводилось благоустройство лежащих вдоль их трасс селений, что служило образцом для переустройства сел и деревень по всей России. Дома, внешний вид которых не соответствовал требованиям «благообразия», сносились. Новые постройки возводились по специально утвержденным образцовым проектам. В застройку включались предусмотренные ими постоялые дворы, пожарные части, церкви. В конце 1840-х — начале 1850-х гг. осуществлялась программа формирования культурного ландшафта вдоль Царскосельской железной дороги.

Начиная с 1825 г. производились работы по осушению Шушарских болот. Оно продолжалось в течение всего царствования Николая I. Осушенные Вилером и Лобри территории, прорезанные параллельными рядами дренажных канав, с прямоугольной сетью замощенных дорог, обсаженных рядами берез и ив, с возведенными здесь образцовыми фермами и селениями, стали примером нового для России культурного «европейского» ландшафта. По свидетельству современника, «через несколько лет это пространство, покрытое доселе водою и кочками, превратилось в тучные луга и пастбища, представляя... зеленеющие поля и богатые пашни».

Проводившиеся лесоустроительные мероприятия преследовали не только хозяйственно-экономические, но и эстетические цели. Сухие, свободные от бурелома, состоящие из сильных и здоровых деревьев леса превращались в лесопарки — прекрасное место для дальних пеших и конных прогулок. Таким стал прорезанный пейзажными дорогами «дворцовый лес» в Ораниенбауме.

Образцами усадебных комплексов, в которых эстетическое и практическое начала были тесно связаны между собой, стали резиденции, нередко включавшие жилые слободы, деревни, полевые угодья, коммуникации и прогулочные дороги, сложные гидросистемы. Вслед за петергофской Александрией в 1830-1840-х гг. на основе реконструированных старых и вновь приобретенных имений сформировалась цепь усадеб членов императорской фамилии по Петергофской дороге — Стрельна, Михайловка, Знаменка, Александрия, петергофская Собственная дача, Сергиевка, Ораниенбаум. Центральным звеном этой системы является Петергоф, с 1832 г. — постоянная летняя резиденция императора.

Петергоф в царствование Николая I неузнаваемо преобразился. Здесь, в соревновании с берлинским Потсдамом, помимо Александрии были созданы новые парки — Колонистский, Александрийский, Фермы принца Ольденбургского. По планам, разработанным при личном участии императора, застраивался город Петергоф, его различные части соединялись парками-связками и прогулочными дорогами, объединенными в гигантский кольцевой маршрут. Наиболее характерный пример — Луговой парк, раскинувшийся к югу от Петергофа и включающий собственно парковый район «Озерки», Бабигонские высоты и окружающие их полевые угодья, расчерченные прямоугольной сетью шоссейных дорог. В пейзаже преобладали открытые ландшафты и величественные панорамы, открывавшиеся с террас и башен парковых павильонов, с Бабигонских высот. «Именно в окрестностях столицы, и особенно в Петергофе, творческие усилия монархии выразились в грандиозных художественных формах; выражение величия и мощи России соединилось здесь с теми чарами, которые присущи нашей северной природе», — писал впоследствии известный художник и искусствовед А.Н. Бенуа.

Большое внимание уделялось и другим императорским резиденциям — Царскому Селу, Гатчине, Дудергофу, Ропше, строительству обсерватории в Пулкове, Красному Селу с его летними военными лагерями.

Поощряемые примером императора, владельцы частных имений в окрестностях Петербурга стремились поднять их архитектуру и ландшафтную культуру на новый уровень. Именно в этот период возникли новые дворцово-парковые ансамбли в Графской Славянке Ю.П. Самойловой, Парголове графини В.П. Полье, Осиновой Роще княгини Е.Н. Лопухиной, на даче А.М. Дубянского (позже — Зиновьевых) в среднем течении Невы, ряд новых усадеб по Петергофской дороге. Параллельно производилось переустройство крестьянских селений — возведение жилых домов, хозяйственных сооружений, общественных заведений.

Активно внедрялись европейские методы обработки земель (что, в частности, выразилось в основании в Петербурге Удельного земледельческого училища). Характерным примером в этом отношении было Лигово, принадлежавшее генерал-майору Г.Г. Кушелеву. Возведение здесь господского дома и фермы по проекту А.И. Штакеншнейдера, строительство «образцовой» деревни Новое Лигово и особенно хозяйственные преобразования, проведенные под руководством шотландца З.З. Маклотлина, преобразили здесь характер сельского ландшафта. В публикации 1848 г. сказано: «Тут русская усовершенствованная деревня вблизи города, тут подпетербургское хозяйство с искусственными лугами, напоминающими Англию или Фландрию, тут поля с необычными хлебами... Русские мужички и русские хорошо выдержанные лошади, кормленные овсом, а отнюдь не соломою с крыши, работают усовершенствованными орудиями по всем законам современной рациональной агрономии».

«Мы отъехали от Петербурга и уже характер местности совершенно изменился, — не та гладь и ширь, к которой привык в Петербурге... Как надоели эти противные стриженные дорожки в Петергофе, шоссе и прочее...», — писал в своем дневнике П.А. Кропоткин. Но именно эти, «противные» знаменитому анархисту черты культурного ландшафта Санкт-Петербурга, наряду со знаменитыми архитектурными ансамблями доставили ему славу европейской столицы России.

Не только мирным строительством отмечен этот период. Близилась, а вскоре началась Крымская война. Укреплялся Кронштадт, вокруг него возвели многочисленные форты. Эти гранитные фортификационные сооружения, защищающие петербургские фарватеры, необычайно выразительны в своей суровой мощи.

В царствование Николая I, в период апофеоза и начала упадка Российской империи, окончательно сложился образ Петербурга, определяющий лицо города в глазах его жителей, россиян и всего мира. В его основе — не столько «монархическая» идея, сколько гармония, основанная на жестком государственном градостроительном регулировании.

Красота северной столицы России и ее окрестностей, размах и спокойное величие городских и загородных, сельских и морских ландшафтов первой половины — середины XIX в. запечатлены в сотнях графических листов и живописных полотен первой половины — середины XIX столетия. В числе наиболее выдающихся мастеров — А.Е. Мартынов, С.Ф. Галактионов, В. Барт, В.С. Садовников, К.П. Беггров, Г.Г. Чернецов.

Были сняты круговые панорамы города: Дворцовой площади — Г.Г. Чернецовым, его центрального пространства с башни Кунсткамеры — Д.А. Аткинсоном, А. Тозелли и И.Ф. Тилькером (последняя — во время наводнения 1824 г.).

В.В. Садовников выполнил развертку-панораму Невского проспекта, И.И. Шарлемань в 1860-х гг. — вид на Санкт-Петербург с птичьего полета. Большое распространение получила печатная графика, прежде всего литографии, нередко издаваемые альбомами. Они пропагандировали красоту столицы в России и за рубежом. Апофеозом города — воплощения победы человеческой воли над природой — стала поэма А.С. Пушкина «Медный всадник».

      Пропаганда Санкт-Петербурга превратилась в государственное дело. Император Николай I, видя себя преемником Петра, не только занимался строительством и усовершенствованием ландшафтов, но и способствовал изучению истории города. В его царствование были несколько раз опубликованы реконструкции исторических планов Петербурга, начиная со шведских планов местности в XVII веке. Издавались книги и статьи, посвященные петербургским памятникам и достопримечательностям (труды П.П. Свиньина, В. Бурьянова, И.И. Пушкарева и др.).